Ноздря в ноздрю - Страница 14

* * *

Когда начался часовой выпуск новостей, я осознал, что голоден. Кроме двух хлебных корочек и шоколадного батончика в больнице, я ничего не ел с пятничного вечера, а та еда не прошла дальше желудка. И теперь, стоило мне об этом подумать, как желудок заныл. Но каким способом унять эту боль, я как раз знал.

Дохромал до кухни и приготовил себе испанский омлет. Часто говорят, что еда успокаивает, и действительно, многие в стрессовом состоянии едят богатые сахаром продукты вроде шоколада и не только потому, что им требуется энергетическая подпитка. Просто после шоколада настроение действительно улучшается. Я это прочувствовал на себе в больнице Бедфорда. Однако меня еда успокаивает, только если я сам ее и готовлю.

Я взял с овощной стойки несколько головок лука-батуна, порезал их на тонкие кругляши, поджарил на сковороде в оливковом масле первого отжима. Нашел в холодильнике несколько сваренных молодых картофелин, порезал, добавил к луку, плесканул для вкуса чуть-чуть соевого соуса. Три яйца, решил я, и разбил их в стеклянную миску. Я действительно люблю готовить, и мне определенно стало лучше, как физически, так и духовно, задолго до того, как я сел на диван, чтобы съесть приготовленное блюдо.

Карл позвонил во второй половине дня.

— Слава богу, ты дома.

— Приехал еще вчера.

— Извини, мне следовало позвонить раньше.

— Все нормально. Я ведь тоже тебе не звонил. — И я знал почему. Отсутствие новостей лучше тех, которых боишься.

— Что с тобой случилось?

— Ударился коленом. Меня отвезли в больницу Бедфорда, а потом на такси домой. А ты?

— Цел и невредим. Помогал людям спускаться вниз в дальнем конце трибуны. Полицейские записали мою фамилию и адрес, а потом отправили домой.

— Ты видел Луизу или Роберта? — Я затаил дыхание, страшась ответа.

— Никого не видел, но Роберт позвонил мне утром. С ним все в порядке, если не считать, что он потрясен случившимся. Он спрашивал, не знаю ли я, как там Луиза.

— Разве при взрыве Роберт не был в ложе?

— Он говорит, что бомба точно взорвалась в ложе 1, а он в этот момент находился в ложе 2 за сдвинутой перегородкой, которая его и спасла. Но, похоже, слух он потерял. Мне пришлось кричать в трубку.

Я знал, каково это.

— А что с Луизой?

— Понятия не имею, — ответил Карл. — Я пытался звонить по номеру горячей линии, который дали в полиции, но он постоянно занят.

— О других новости есть?

— Только те, что в телевизоре. А ты ничего не слышал?

— Ничего. Я видел американку, которая организовывала ленч, Мэри-Лу Фордэм, сразу после взрыва. До сих пор вижу. Ей оторвало обе ноги.

— Господи.

— Я чувствовал себя таким беспомощным.

— Она жива?

— Была жива, но я не знаю, удалось ли ее вынести и спасти. Она потеряла слишком много крови. Меня увел пожарник, который велел мне спуститься вниз.

Последовала пауза, мы оба вспоминали последствия взрыва.

— Я об этом еще не думал, — продолжил я, — но кухня наверняка по-прежнему опечатана. Завтра начнем с этим разбираться. Сегодня у меня для этого нет сил.

— Да, у меня тоже. Ночью почти не спал. Позвони мне завтра.

— Хорошо, — ответил я. — Позвони вечером, если что услышишь.

— Обязательно. — И попрощался.

Остаток дня я провел в кресле. На кофейный столик положил подушку, на нее — левую ногу. Не смог переключить телевизор на неновостные каналы, вот и смотрел одно и то же, устаревшие новости, повторяемые вновь и вновь. Версия с арабским принцем, как мне показалось, приобретала все большую популярность, возможно, потому, что никаких других не было, а эфирное время требовалось чем-то заполнить. Эксперты по Ближнему Востоку сменяли друг друга, чтобы до бесконечности комментировать умозрительную версию, не подтвержденную ни единым фактом или вещественным доказательством. У меня возникло ощущение, что телевизионные компании просто позволяют некоторым из этих так называемых «экспертов» популяризировать свои экстремистские взгляды, никак не способствуя улучшению обстановки в тех странах, которые они покинули, перебравшись в Англию. Насильственная смерть и уничтожение для многих из них являлись обычным делом, и кое-кто даже оправдывал случившееся, говоря, что для мятежных сил его страны принц мог быть обоснованной целью, а тот факт, что пострадали невинные люди, следовало списать на неудачное для них стечение обстоятельств: вы понимаете, жертвы войны и все такое. Подобные комментарии злили меня, но я не мог заставить себя выключить телевизор из опасения пропустить что-то новое и важное.

В какой-то момент, около пяти вечера, я заснул.

Опять проснулся словно от толчка, с гулко бьющимся сердцем и покрытым холодным потом лицом, после еще одной встречи с больничной каталкой, коридором без окон, безногой Мэри-Лy, кровью.

Господи, взмолился я, только бы ночью обойтись без этого.

Но куда там.

Глава 4

Мэри-Лу не выжила.

В утреннем номере «Таймс», который, как всегда, положили у двери моего коттеджа в семь утра, Мэри-Лу Фордэм значилась среди шести идентифицированных жертв взрыва. Остальных еще не опознали и, соответственно, не поставили в известность их родственников. По сведениям полиции, при взрыве погибло пятнадцать человек, но они не считали этот список окончательным, потому что некоторых могло разорвать на мелкие кусочки.

Меня поразило, что из находившихся в ложах людей кто-то мог выжить, но, судя по всему, таких набралось чуть ли не половина, хотя многие получили тяжелые ранения и пребывали в критическом состоянии. Так что число погибших могло возрасти.